“Хор – любовь моя…”
Артист театра и кино Яков Ломкин
Не многие из первокурсников театральных ВУЗов, кому судьба дарит счастье встретиться в самом начале своего творческого пути с Марьей Андреевной Ганешиной и её системой, понимают насколько общие занятия по хору (так коротко и ясно называется её предмет на первом курсе) имеют важное и даже, не побоюсь этого слова, фундаментальное значение для будущего актёра. Чтобы доказать эту мысль, нужно попытаться, как когда-то изрёк Козьма Прудков, – «зрить в корень» …
Каждый человек индивидуален и уникален, и поэтому к нему нужно найти свой ключик. Марья Андреевна, обладает этим «набором отмычек…», но научить ведь насильно нельзя, можно только научиться, и в том случае, если со стороны студентика есть хоть малейшая отдача и желание чего-то добиться от самого себя – чудо не заставит себя долго ждать. А иначе как чудо, я не могу назвать то, что человек, не имеющий вокальных данных, уже через год поёт так, как ни ему, ни всем нам и не снилось. При том, не беда, что он это делает пока только под стулом, свернувшись в бараний рог. Через пару месяцев, таская столы, кувыркаясь или нося на руках свою однокурсницу, он будет петь сложнейший романс Глинки гораздо убедительней, «самодостаточной девушки», закончившей музыкальную школу в своём Козельске, которая позволяла себе пропускать общие занятия по хору. Ведь именно на них закладываются основы для профессионального пения: нижнее дыхание, освобождение от зажимов гортани, постановка опоры.
Не надо быть «семи пядей во лбу» для того, чтоб понять то, что именно в общем хоре голосов извлекать свои, быть может, первые в жизни звуки гораздо легче, нежели в гордом одиночестве. И при этом, что немаловажно для театра, по сути – именно на этих общих занятиях по хору из разнородной массы амбициозных и поначалу агрессивно-колючих молодых людей образуется актёрский ансамбль. Люди учатся слушать друг друга, жить единым организмом, а за одно и, подтягивая отставших, те, кому попроще это даётся, не перестают самосовершенствоваться.
Из тех упражнений, что нам давала Марья Андреевна, я частенько использую: «грустного ослика», «встряхивание от хвостика», «ноги –макаронки», «разминание загривка затылочной частью головы» и, очень редко, если позволяет время и достаточное количество места, делаю «Кто-то неожиданно за хвостик потянул…». Кому-то названия этих упражнений покажутся скорее упражнениями из практики сумасшедшего дома или ясельной группы детского сада, однако именно в этой, на первый взгляд, примитивной образной системе – кроется вся суть освобождения от зажимов. А их в профессиональной актёрской практике не меньше, чем в институте, и, значит, избавляться от них приходится регулярно. Отчего они появляются и как потом мешают актёрам и простым людям быть самим собой, это предмет отдельного исследования…
Я очень благодарен Марье Андреевне за то, что она во мне открыла и помогла развить. В институт я пришёл, так скажем, средне подготовленным, а по его окончании стал на сто процентов уверенным в своих силах. Это, как мне кажется, и есть смысл обучения в институте…Ты на каждом предмете, будь то вокал, сцен. движение или мастерство, изучаешь себя, и потом, поняв свои сильные и слабые стороны, одни возводишь в высшую степень, а другие дифференцируешь или нивелируешь… И если это делается сознательно, терпеливо и целеустремлённо – результат не заставит себя долго ждать…
Вообще, выход на сцену, а особенно какие-то яркие проявления на подмостках, так же не свойственны обычному человеку, как дрессура для животных. Суть человека – при первых же дискомфортных ситуациях «закрываться в свою раковину», и это абсолютно нормально … У всех эти «психологические зажимы» проявляются по-разному: кто-то краснеет, покрывается пятнами и теряет дар речи, кто-то деревенеет и превращается в эдакого «буратинку», а кто-то, наоборот, борясь со своими зажимами, много смеётся, изображая из себя саму свободу и расслабленность. (И, кстати, именно эти-то зажатости – самые сложно искореняемые – это знаю по себе)
При этом надо понимать, что уровень музыкального образования при поступлении в театральный ВУЗ у всех разный: кто-то поступает подготовленный, кто-то – вообще с нуля. Но это не значит, что в конце обучения первые не поменяются с последними местами…, всё зависит от степени доверия и отчасти от тех же зажимов, которые многим мешают освободиться. Ведь, освобождая голос, мы на первом курсе прежде всего пытаемся освободить себя, раскрыть с помощью несложных, почти элементарных упражнений свою природу, пробиться к своей индивидуальности. Именно поэтому огромное значение общим занятиям по хору придавал педагог от Бога, профессор кафедры актёрского мастерства в ГИТИСе Владимир Наумович Левертов. Мне посчастливилось у него учиться, и тот первый курс для меня на всю жизнь остаётся маячком, который (я надеюсь) не позволяет мне сбиться с истинного пути…Светлая Вам память, Владимир Наумович!
Татьяна Кузнецова
Знакомством с Аидой Меликовной я обязана Марии Андреевне Ганешиной и ее вокально-двигательному тренингу.
«Грустный ослик», «жучок» и прочие элементы наших занятий постепенно помогли почувствовать,
как это радостно – двигаться, ощущая, как становится более осмысленным каждое движение.
А потом был открытый урок в вальдорфской школе, на котором я и увидела впервые Аиду Меликовну.
Маленький этюд, где музыка меняет направление движения – то заставляет бежать вперед, то назад,
причем спиной вперед – и это удобно – произвел неизгладимое впечатление. И «игра с водой»…
Осталось в памяти ощущение радости. Хотелось пережить это еще раз, но мешал поселившийся
в далекие школьные годы страх больших нагрузок. Только в октябре прошлого года я пришла на
первое занятие музыкального движения. И с того момента не покидает чувство волшебного единства музыки,
мудрости и знания каких-то важных глубин человеческих и рождающегося из этого движения. Спасибо вам,
дорогие Мария Андреевна и Аида Меликовна!
Ирина Сироткина
В детстве мне казалось, что легче всего быть певицей. Ничего не надо
делать – стой на сцене и раскрывай рот. Наверное, я уже тогда
чувствовала, что, если певица поет хорошо, у нее вместе со звуками
вырывается что-то еще, чему название – душа. Не помню, пела ли я до
школы. Наверное, подпевала немного маме и тёте, у которых были
небольшие, но очень тёплые, проникновенные меццо-сопрано. Под мамины
колыбельные я любила засыпать. Но в первом классе к нам на урок пришла
женщина, чтобы отобрать детей в хор. Благовоспитанно сложив руки, мы
сидели за партами – они тогда еще были деревянные, покрытые многими
слоями зеленой краски, с откидной крышкой и углублением для
чернильницы. Женщина подходила к каждому и просила спеть «Во поле
береза стояла». Кажется, отобрали у нас только одну девочку Гулю, а от
меня хормейстерша отошла с такой скоростью, что до сих пор осталась
на нее обида. И потом я долго боялась рот раскрыть – даже в ванной,
где петь лучше всего, потому что никто не слышит. Да что говорить, и
сейчас еще боюсь. И только попав на занятие к Марии Ганешиной – Маше,
Машеньке – я смогла, наконец, этот страх преодолеть.
Маша не только считает, что петь могут все, но и берется этому
научить. И учит, много раз повторяя: ничего, все получится. Словно
щипцами, вынимает она из безголосых голос своими замечательными
упраженениями с движением. Принцип здесь тот же, что у солдат на марше
– в строю, в движении, волей-неволей запоешь. На занятии у Маши,
среди симпатичных тебе людей, вопящих и орущих напропалую, вдруг
снимается многлетний запрет, и ты открываешь рот. Конечно, с первого
раза оттуда ничего хорошего не выливается. Но – что вывалится, то
вывалится – говорит добрейшая и терпеливейшая Маша. И ждет, когда
начинает вываливаться что-то стоящее, и обязательно подбадривает,
заставляя в конце концов поверить в себя. И дает тебе петь канцонетту
Гальяно, написанную четыреста лет назад – и, конечно, о любви. И ты
понимаешь, что если после ре-ми-ми спеть ля-си диез-верхнее до, то и
получится тот крик любви, который долго сидел запертым где-то внутри
и только сейчас вырвался, наконец, наружу.
Студентка 2 курса кафедры актерского искусства УлГУ
Александра Пашкова
Я никогда бы не могла подумать, что пластика и голос непосредственно взаимосвязаны, и насколько недостаток свободы мышц и тела замедляет развитие вокальных данных. Предложенная нам система, по которой мы занимались всей группой в течение 1 курса, позволяет не только раскрыть наши голосовые резервы, но и помогает нам овладеть техникой освобождения от мышечных и психологических зажимов, что нам как будущим актерам просто необходимо. Немаловажно и то, что в процессе занятий мы учимся владеть своим дыханием и поэтому голос, несмотря на физические нагрузки, не теряет свою чистоту.
Студентка 4 курса кафедры актерского искусства УлГУ Татьяна Спиридонова
Эта система помогла мне освободиться не только физически, но и морально. Некоторые упражнения даже помогают излечить болезни (остеохандроз).
Подготовительные упражнения — разминка и распевания с физическим действием, пробуждают тело и голос, настраивают все существо, а происходит это легко и интересно, потому что так построены сами упражнения. Некоторые упражнения настолько незатейливы и забавны, что хочется смеяться, а смех — это освобождение. Упражнения разминки дают ощущение свободы, снимают усталость и зажимы-блоки, после их выполнения улучшается настроение, тело становиться мягким и послушным, а голос льется легко и непринужденно.
Выпускница музыкального факультета МПГУ,
учитель музыки в школе,
хормейстер студенческого хора Анна Денисова
В работе учителя музыки большая нагрузка приходится на голос. После посещения вокально-двигательного тренинга у меня заметно улучшилось состояние голоса, исчезла излишняя форсировка звука. Также я ощутила свободу и удобство пения в разных регистрах, чего не было на обычных вокальных занятиях. Движение на тренингах не только помогает правильно взять ноту, но и провести до конца музыкальную фразу, т.е. распределить дыхание. Часто именно движение помогает правильному распределению выдоха. Дыхание перестало «задираться». В работе со студентами я применяю некоторые элементарные упражнения из тренинга, что даёт уже видимый эффект.
Студентка 4 курса кафедры актерского искусства УлГУ Ева Мартынова
Эта система уникальна. Благодаря тому, что я три года занималась по ней, я начала петь, понимать свое тело и голос, уметь с ними работать, она помогла мне открыться как человеку и как актрисе.
Эта система объединяет в себе упражнения для совершенствования тела и голоса и пробуждает музыкальность, настраивает на более тонкое восприятие музыки. Овладевая системой упражнений, я начала понимать, что в музыке и во мне уже все есть, достаточно только настроиться и освободиться, просто довериться музыке и самой себе. Благодаря разминке, тело становится подготовленным, свободным от зажимов, поэтому и голос готов к работе. Когда я пою, чувствую, где живет мой звук, мое дыхание.
Эта система помогла мне разобраться в самой себе, открыть какие-то психологические пробки, преодолеть страх.
Приступая к изучению нового материала, мне всегда было очень страшно, я была не уверена в себе, но навыки, которые я приобрела, занимаясь в течение трех лет, оказываются сильнее моего и страха и позволяют мне полноценно чувствовать себя в вокальном звуке и движении даже на сцене.
Я поняла самое главное — если работать упорно, быть честной перед самой собой, то обязательно достигнешь высокого результата.
По этой системе нужно обучать актеров, чтобы помочь раскрыть глубину их души, тогда жизнь на сцене не будет поверхностна.